А город плыл в дыму и гари, он был изранен, но живой
Перед бегством из города немцы организовали вывоз с завода текстильного машиностроения имени Калинина разных вспомогательных материалов. Это продолжалось до 20 сентября 1943 года. А 22 и 23 сентября группа подрывников взорвала и сожгла здания и оборудование предприятия.
Фашисты полностью уничтожили завод. От производственных зданий остались только обожженные коробки. Литейный цех был сожжен. К счастью, осталась цела вагранка и старый федотовский двухтонный мостовой кран. В механическом цехе, что по Октябрьской улице, полностью был разрушен второй этаж и сожжен первый. От деревянных зданий конторы, клуба, столовой, модельного склада не осталось ничего. Сгорела модельная мастерская со всем складом деревянных моделей для литейных форм. Уцелели только кузница и дизель.
Клинцы освободили 25 сентября. И уже на другой день все, кто мог, пришли на развалины завода, и началась работа. Тушили во дворе еще горящий кокс, расчищали завалы. В уцелевшем небольшом помещении устроили модельную мастерскую, в другом крошечном помещении оборудовали маленький механический цех. Разборку завалов вели с целью отыскать и сохранить неповрежденные огнем инструменты, детали, заготовки. Все, что было еще пригодно, собирали в одном месте и сортировали.
Токарь Афанасий Григорьевич Подвойский, предвидя, что немцы при отступлении уничтожат завод, обложил свой токарный станок мешками с песком и тем сохранил станок от перегрева и скручивания станины. В ближайшие дни он из двух сгоревших токарно-винторезных станков Ижевского производства собрал и пустил в ход еще один станок. В ближайшие недели были восстановлены поперечно-строгальный и сверлильный станки. Модельный цех восстанавливали старые, опытные мастера Александр Самуилович Курбатский и Иван Дорофеевич Суярков. Слесарями руководил Петр Пономарев.
Такая же работа по спасению оборудования велась на всех предприятиях города.
Рабочих рук не хватало. Позвали молодежь. Я запомнил тех первых мальчиков и девочек, которые пришли сначала помогать разбирать завалы, а потом стали учиться профессии: Яшу Рассоленко, братьев Колесниковых, Сергея и Костю, Ларису Цареву, Васю Казачкова. Тогда они были почти дети, худые и вечно голодные. К ребятам относились по-отечески: учили, помогали, подкармливали.
Как мы радовались восстановлению каждого цеха, каждого дома. Уже в октябре 1943 года заработала одна печь хлебокомбината, была восстановлена паровая машина на Стодольской фабрике, и от нее заработал электрогенератор, дававший электроэнергию в город. Городская ТЭЦ была взорвана. Электричество от временных маломощных генераторов использовали крайне экономно, в основном на производственные нужды. В жилые дома электричество первое время не подавали. Керосина не было, вечерами жгли лучину. Жили впроголодь. Хлеб распределялся по карточкам. Но никто не роптал. Все жили одним порывом – скорей ликвидировать последствия фашистской оккупации и восстановить нормальную жизнь.
В начале 1944 года на наш завод прибыл Артем Григорьевич Кузьмин. Он стал заместителем главного инженера. Кузьмин осмотрелся и уже на следующий день составил от имени рабочих письмо на имя генерала ближайшей фронтовой части с просьбой предоставить заводу трактор, чтобы использовать его дизель для производственных целей. Трактор дали. С его помощью удалось запустить вагранку и сразу начать литье запасных частей для боевой техники ближайших воинских частей. Фронт отошел к Гомелю, к Днепру и остановился. Тыловые части срочно приводили в порядок поврежденную боевую технику, готовясь к наступлению. Потребность в запасных частях была огромной. Сразу стали поступать срочные и сверхсрочные заказы.
И вот в сожженном литейном цехе начали формовать и отливать детали. Не было ни крыши, ни окон. Начались дожди, а там – морозы. Но выход из тяжелого положения нашли. Отформованные опоки накрывали горелым (из пожарищ) листовым железом, спасая их от дождей. Часто формовку делали прямо по представленным образцам, а не по деревянным моделям, для изготовления которых нужно было иметь сухое дерево, опытных модельщиков и время. А время не ждало. Отливки получались первое время грубые, но в то время и таким были рады. Забирали отливки и обрабатывали их в походных мастерских, оборудованных в автомашинах. Мы тоже наладили обработку некоторых деталей на своих станках. Для этого был изготовлен большой ворот, который рабочие раскручивали вручную, и он, как маховик, передавал крутящий момент на станок.
Первые недели обязанности директора были возложены на старейшего токаря А.Г. Подвойского. Его авторитет был непререкаем. Затем некоторое время руководил заводом Шамилов, прибывший к нам по назначению. И только с возвращением Петра Никитича Иванчикова мы почувствовали, что у нас появился настоящий директор. Заместителем директора стал Михаил Осипович Мареев, он же начальник модельного цеха.
Я с 1943 года возглавил технический отдел. В него вошли сначала Г.А. Вольдемаров, М.С. Морозов (до мобилизации в действующую армию), М.И. Дорофеев, О.А. Желтова. В 1945 году после госпиталя прибыл Н.И. Чередников. Несколько позже поступили Н.А. Ломанова (Дребенцова) и Л.В. Хаткевич (Заступенко).
С первых дней технический отдел приступил к созданию чертежей на восстановление литейного цеха и на все производственные здания завода. Работы было очень много. Помимо чисто производственно-технической работы, нашему отделу было поручено подготовить для специальной комиссии подробные планы и чертежи уничтоженных фашистами производственных зданий города. Была создана комиссия, которая должна была определить масштаб убытков, причиненных врагом. Возглавлял комиссию секретарь Клинцовского горкома партии Афанасий Сафронов. В комиссию входили Ксения Шуршина, тогда она была председателем исполкома горсовета, Николай Лазунов – начальник городского КГБ, Николай Васильев – из НКВД, Петр Данилов – председатель горплана при исполкоме горсовета.
С Даниловым довелось сотрудничать. Дело в том, что я был включен в группу по составлению ведомости о причиненном ущербе промышленности города. Вместе с М.С. Морозовым мы составили подробные чертежи зданий ТЭЦ, сожженной при отступлении немцами, подготовили материалы по оценке ущерба, причиненного заводу им. Калинина.
Другая группа людей работала по учету личных потерь города за годы войны. Каждому уличкому было дано задание обойти все дома на своей улице и записать фамилии погибших. Данилов говорил, что удалось учесть 340 или 350 фамилий убитых жителей города. На самом деле погибших людей было значительно больше. Среди них были мои родственники – дядя, Ефрем Кононович, его дочь, Татьяна, и внук, а также мои знакомые: старик-портной Юда Давидович с женой, преподаватель музыкальной школы Лев Эммануилович Плоткин с женой, зубным врачом, а также Иосиф Забрамный, который до войны работал ответственным секретарем в газете «Труд».
Еврейская община составила списки всех, кто погиб в годы оккупации. Они выявили 263 человека, жителей Клинцов, расстрелянных немцами в 1941 году. Кроме погибших, велся учет жителей, угнанных в Германию. Их по городу было учтено почти 170 человек.
Одновременно с восстановлением заводских корпусов велось восстановление жилья. Группой конструкторов, в которую вошли М.С. Морозов, Г.А. Вольдемаров, Н.И. Чередников и я, были сделаны обмеры и чертежи на недостроенное еще с довоенных лет жилое четырехэтажное здание для работников завода, находившееся на Большой улице (ул. Октябрьская, дом № 31).
Вскоре к восстановлению жилого здания приступили строители из монтажного управления № 3 треста «Текстиль-строй». Силами этой строительной организации восстанавливались фабричные корпуса Стодольской, Глуховской и Троицкой фабрик. Следует сказать, что в условиях острой нехватки рабочих рук в восстановлении города участвовали почти 600 военнопленных. Они достраивали жилой дом для рабочих нашего завода, восточное крыло здания Дома Советов и другие здания.
Срочным заданием было создать чертежи на восстановление взорванной пилорамы, расположенной на Глуховской фабрике им. Коминтерна. Срочность была вызвана тем, что Орловский облплан выделил под Клинцами участок леса на вырубку 2 000 кубометров деловой древесины для нужд восстанавливаемого хозяйства. Клинчане должны были не только вырубить лес, вывезти, но и обработать древесину. От пилорамы остался только лопнувший в нескольких местах остов. Не сохранилось ни одной кинематической детали. Что делать? Оказалось, что на рабочем дворе зеленого хозяйства на Стодоле есть вполне исправная пилорама. Она была несколько иной конструкции, но мне удалось воссоздать в чертеже уничтоженную взрывом пилораму.
В столь трудное для страны время, какими были 1943 – 1945 годы, горячие головы из местной городской парторганизации предложили перевыполнить план, для чего рубить деловой лес не только за городом, но и в лесопарковой зоне возле стадиона. Это предложение вызвало возмущение жителей города. В местной газете появились статьи с призывом сохранить парковый лес для потомков. К чести клинчан, лес у вокзала, стадиона и на Солодовке удалось сохранить в его первозданной красоте.
В конце 1940-х годов нашелся человек, который взялся возрождать уничтоженный во время войны лес. Это – начальник коммунхоза, бывший командир партизанского отряда Иван Арсентьевич Матюхин. Были заложены посадки на Почетухе, Лопатенском шляхе. Помогал Матюхину житель Солодовки Алексей Андреевич Вдовенко. Эти люди смотрели в будущее, понимая, что возрождать нужно не только промышленность, но и природу, несмотря на разруху и нищету.
Суровая жизнь послевоенных лет требовала заниматься одновременно своей профессиональной деятельностью и многими другими делами. И каждое задание нужно было выполнить срочно или сверхсрочно. От постоянного недоедания болела голова. Согреться было негде. На заводе температура в помещениях едва поднималась до 8 градусов тепла.
Под технический отдел была выделена маленькая комната без отопления, а уже надвигались холода. Печников не было. Пришлось в перерывах между работой над проектами и чертежами ставить печь. Я начал выкладывать печь с тремя дымоходными колодцами. В подсобные рабочие взял Михаила Морозова. Мы спешили, чтобы закончить печь и вернуться к основной конструкторской работе, запланированной на неделю. Уже приступил к рихтованию – затирке глины. В этот момент в технический отдел зашли представители из Москвы для решения производственных вопросов по заказам. Спрашивают: «Где начальник техотдела?» Я в запоне (фартуке), весь перемазан глиной, слезаю с лесов, мою руки в ведре и говорю: «Я к вашим услугам». Они с сомнением посмотрели на меня, никак не предполагая, что печник и есть начальник техотдела. Но тут же начался деловой разговор, и недоумение с их лиц улетучилось.
Строительные материалы отсутствовали. Конторским работникам было поручено разбирать в нерабочее время фундаменты от пожарищ, очищать кирпич от извести и складывать в штабеля возле будущего механического цеха. Работа для служащих была незнакомая, поэтому меня как «специалиста по печному делу» назначили бригадиром. Работали по вечерам.
Мне также пришлось класть стены механического цеха, начиная со второго этажа. Квалифицированных каменщиков не хватало, а здание необходимо было ввести в строй до холодов. В первой половине дня я работал в техническом отделе, а после обеда – на строительстве. Тогда же познакомился с работой жестянщика. Каменщики заканчивали класть стены, а жестянщики начинали монтировать вентиляцию. Хорошим мастером-жестянщиком оказался слесарь Петр Пономарев. У него я научился жестяному ремеслу, что мне в дальнейшем очень пригодилось.
Директор завода приобрел несколько лошадей, а потом и волов, которых использовали для перевозки тяжелых предметов внутри территории завода. Гужевой транспорт служил до середины 1950-х годов и был постепенно вытеснен машинами. Еще в 1940-х годах на заводе появились два «Форда» выпуска 1943 и 1948 года, ГАЗ АА – 3 машины, ЗИС-5 – несколько машин и одна машина ЗИС-150 выпуска 1948 года.
Близость фронта не исключала налетов вражеской авиации. Администрацией завода было принято решение вырыть окопы, чтобы, в случае налета авиации было где скрыться рабочим. Земляные работы снова были поручены конторским работникам, а ответственным за них назначили меня. Мы облюбовали место на пустыре и за несколько вечеров выкопали окопы глубиной более полутора метров. На случай дождя дно было сделано с наклоном для стока воды, а в местах сбора воды сделаны углубления для ее вычерпывания. Эти инженерные решения позже себя оправдали.
Восстановительные работы на заводе велись с таким огромным энтузиазмом, о котором в мирное время можно только мечтать. Этот трудовой порыв людей был отражен в местной газете «Труд». Вот статья за 26 октября 1944 года, где кратко описан один из моментов восстановительных работ. Она называлась «Силами добровольческих бригад»: «Чисто стало на территории завод им. Калинина. В определенном месте аккуратно сложен чугунный лом, убраны завалы кирпича, полный порядок наведен там, где еще совсем недавно нельзя было пройти. Все это сделано силами добровольческих бригад. Ежедневно после своей основной работы люди по 2-3 часа работали на строительстве, убирали двор. Когда понадобилось, конструктор т. Храмченко специально изучил искусство каменной кладки и работал за каменщика. Прекрасно проявила себя молодежь. Комсомолки тт. Тихонова, Желтова и многие другие каждый день работали на стройке, очищали и подавали кирпич, носили раствор, выполняли любое поручение. Если нужно было очистить сто кирпичей, они очищали вдвое больше, перевыполняли все задания. Так работали добровольческие бригады в период подготовки города к годовщине освобождения от немецких захватчиков».
Уже в 1944 году были введены в строй литейный цех с двумя вагранками, двухэтажное здание механического цеха, кузнечный цех на три горна, печь для цветного литья, установлен дизель в 60 лошадиных сил, восстановлен технический отдел, склад готовых изделий, восстановлено 95 единиц старого, побывавшего в пожаре оборудования.
В мае 1945 года, после капитуляции Германии, от завода была собрана группа в количестве более 10 человек и командирована в Германию в город Вичток для демонтажа оборудования в количестве 86 единиц. Возглавили группу начальник треста Сафонов (в звании майора) и А.А. Ломанов (ст. лейтенант). На завод из Германии поступили разные станки и оборудование, что позволило оснастить производство и поднять производительность труда.
Воспоминания
П.М. Храмченко из книги Р.И. Перекрестова «Клинцовский летописец».
