Командир взвода химразведки
Николай Григорьевич Лещинский многие годы отдал работе в ПМК-45. Предприятие занималось мелиорацией заболоченных земель, а после аварии на Чернобыльской АЭС – культурно-техническими работами на землях, подвергшихся радиационному загрязнению. Но далеко не все знают, что этот скромный человек, рискуя здоровьем, выполнял важное государственное задание…
Шестнадцатого августа 1986 года старший лейтенант запаса Н.Г. Лещинский был мобилизован Клинцовским горвоенкоматом на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС в качестве командира взвода химической разведки. Исходя из сложившейся радиационной обстановки на юго-западе Брянской области, экстренно в Клинцах была сформирована воинская часть 22189, в которую входил взвод химразведки старшего лейтенанта Лещинского. Командиром был назначен подполковник Шариков, его заместителем – капитан Копров, замполитом – наш земляк Борис Ефимович Штеренберг.
В части были 93 бойца, один вертолет, машины АРС-14 и 15 грузовиков для разного рода обеспечения. На вертолете, кроме экипажа, обычно летели два–три человека из химразведки с аппаратурой, которая фиксировала радиоактивную загрязненность на местности, разведчики отмечали это на карте и в журнале. На протяжении двух с половиной месяцев вместе с летчиками летал наш земляк Владимир Федорович Леоненко. Он составлял карту плотности загрязнения юго-западных районов Брянской области.
– Николай Григорьевич, какие районы вы обследовали, и сколько часов налетали? – спрашиваю Лещинского.
– Я летал два-три раза в неделю, в самом начале – чаще, чтобы наладить работу, – отвечает он. – Дальше все делали мои подчиненные. Сразу после разведки направлял подразделения для дезактивации населенных пунктов. В дезактивации все время были задействованы спецмашины АРС-14. На каждой такой машине работали три бойца. Отряды химразведки и дезактивации обслуживали Красногорский, Климовский, Гордеевский, Злынковский и Клинцовский районы. О результатах работы я ежедневно докладывал в штаб своему начальству. Дальше информация поступала в Москву.
Работали весь световой день – с 7 утра до одиннадцати вечера, выходной – воскресенье. Половина нашей части более месяца дислоцировалась в Красногорском районе, у села Заборье. На его окраине стояли наши палатки, в том числе и палатка-баня для санитарных целей. Там в близлежащих селениях проходили серьезные дезактивационные работы. Из Нижней Мельницы, поселков Прогресс, Князевщина, Ковали, Березки нами было выселено около ста семей, захоронены сильно загрязненные объекты.
– Если не секрет, где садились и заправлялись ваши вертушки?
– На старом Вьюнковском аэродроме. Их заправку производили в Климово. Самым «грязным» был город Новозыбков. Нами там проведены большие работы, и он остался обитаемым. Из районов был наиболее загрязнен Красногорский. Там пришлось остановить брикетный завод из-за сильной загрязненности торфяных залежей, которые являлись сырьем для этого предприятия. Ущерб для области колоссальный. С 16 августа по 1 сентября нам было приказано заняться детсадами и школами, обследовать крыши и прилегающие территории этих объектов. Объемы огромные, но глаза боятся, а руки делают. К октябрю поставленная перед нами задача была выполнена и встала новая: дезактивация клубов и объектов общего пользования. Затем мы приступили к обследованию и дезактивации животноводческих ферм и других объектов сельскохозяйственного назначения.
– Николай Григорьевич, а кто занимался подобными проблемами в Клинцах?
– На эти работы были привлечены службы гражданской обороны города и наши люди.
– Прошло уже столько времени, а вы помните все события по числам и месяцам…
– Такое не забывается. Для других авария на ЧАЭС – это просто незаурядное событие. Я эту беду ощутил на себе и хочу, чтобы подобного никогда не повторилось.
В. Шлык.
Из книги «Вулкан-2».
